За 16 лет работы в Чебоксарах Александр Тырлов сыграл Мурова («Без вины виноватые») и Чугунова («Волки и овцы»), Ляпкина-Тяпкина («Ревизор») и Василия Базарова («Отцы и дети»), Панкрацио («Венецианские близнецы») и Слэйтона («Смешные деньги»), Раффинга («Тайны семьи Рейвенскрофт») и еще свыше двух десятков ролей. Однако образ Антона Чехова в спектакле «О любви», где партнером актера была его будущая супруга Лариса Родик, до сих пор остается одним из самых дорогих. Фото из архива Русского драматического театраКем, на ваш взгляд, должен быть театральный актер? Творцом, художником, мечтателем, пленяющим тонкостью натуры и вдохновенным полетом мысли? А вот заслуженный артист Чувашии Александр Тырлов считает, что прежде всего — настоящим мужчиной, поступающим по чести и совести. Он родился на Крайнем Севере, где долгими полярными ночами закалялся его характер, всю жизнь берег боевые награды деда, теперь переданные внучке, и никогда не пытался «откосить» от армии. Более того, пошел служить после первого курса театрального училища, тогда как остальные ребята просто продолжили учебу. «Искусство искусством, а долг перед родиной превыше всего», — говорит любимец чебоксарской публики, встреча с которым вылилась в увлекательную беседу.
— Александр Борисович, по сравнению с другими актерами старшего поколения, пришедшими в Русский драматический театр в период с 1960-х по 1990-е, вы приехали в Чебоксары относительно недавно, в 2009 году. Каково это — «внедряться» в уже сложившуюся труппу со своими «звездами» и сформировавшимся репертуаром, и как вообще вас «занесло» в Чувашию?
— По воле случая. После похорон мамы я решил остаться в Мурманской области. Все-таки там — моя малая родина, да и рабочее место нашлось. И тут позвонил мой однокурсник Юрий Ильин, на тот момент главный режиссер Академического русского театра драмы имени Георгия Константинова, и позвал в Йошкар-Олу. Я согласился. Спустя некоторое время друг отправился в Брянск, тоже на должность главрежа, и снова предложил поехать с ним. Правда, нужно было где-то «перекантоваться», пока он осваивается в новом коллективе, и Юра, не мешкая, обратился к своему приятелю Ашоту Восканяну, уже работавшему в Чебоксарах, с просьбой взять в труппу «очень хорошего парня». Планировалось, что я задержусь здесь не более чем на полгода, а дальше — в Брянский областной театр драмы имени Алексея Толстого. Однако вскоре мой товарищ умер от онкологии, и Чувашия навсегда стала для меня творческим пристанищем.
— Одна из ваших первых работ в Чебоксарах — Каренин в инсценировке романа Льва Толстого «Анна Каренина». Образ получился многоплановым, неоднозначным и вместе с тем целостным и психологически выверенным. По сюжету герой был взбешен, но вы мастерски выстроили внутренний баланс и показали персонажа человеком уравновешенным, волевым. Особенно ярко сила его характера проявлялась в диалогах с Анной, когда вместо того, чтобы в ярости стукнуть кулаком по столу, ваш Алексей Александрович вел себя сдержанно, негромко, будто вновь и вновь давая неверной супруге шанс одуматься и все исправить. В таком внешнем спокойствии заключалась его главная мудрость…
— Спокойствие мне только снилось! (Смеется). Вводы, в особенности срочные, отнимают тонну энергии и нервов. Так было с ролью Антона Чехова в пьесе для двух актеров «О любви», рассказывающей о романе писателя и актрисы МХАТа Ольги Книппер. Сложнейший спектакль, игравшийся в театральном фойе и напрочь лишенный сценических эффектов, то есть полностью построенный на чистоте актерского ансамбля и берущий психологизмом, глубиной, интимностью высказывания, так что всякий раз приходилось выворачивать себя наизнанку. До меня постановку репетировали в течение трех месяцев, я же вник в материал в кратчайшие сроки, фактически с корабля на бал. К счастью, все получилось.
— Наверное, успеху во многом способствовали и ваши личные взаимоотношения с исполнительницей роли Ольги Леонардовны, заслуженной артисткой России, народной артисткой Чувашии Ларисой Родик, которая из возлюбленной на сцене очень быстро превратилась в возлюбленную в жизни…
— Бесспорно, каким бы опытным актером ты ни был и как бы хорошо ни владел своими эмоциями, субъективная, человеческая симпатия или, наоборот, антипатия к партнеру по спектаклю неизбежно накладывает определенный отпечаток и на трактовку образа, и на эмоциональный посыл, и на твое самоощущение на подмостках. Если между людьми искрит, от этого никуда не деться. С моей девушкой (так я в шутку называю Ларису) мы познакомились на чеховской «Чайке». Она играла Раневскую, мне как новичку доверили роль управляющего Шамраева, одну из самых незначительных в пьесе, но именно с этого маленького эпизода началась большая история нашей любви. Теперь мы рядом и в театре, и дома, и в Чувашском институте культуры и искусств, где преподаем смежные дисциплины (она — сценическую речь, я — основы классической режиссуры и мастерства актера) и запросто заменяем друг друга, если у кого-то из нас репетиция или надо поберечь силы перед премьерой.
— Кстати, о премьерах. Над чем вы сейчас работаете?
— Буквально сегодня мы с коллегами ездили на примерку брюк к мольеровскому «Тартюфу», где мне досталась роль судебного пристава Лояля. Спектакль в постановке Андрея Белозерова, приглашенного из Казани, увидит свет во второй половине августа. Также с нетерпением жду, когда из Москвы приедет Алексей Доронин и начнет работу над инсценировкой повести Федора Достоевского «Дядюшкин сон», в ней мне предстоит сыграть Князя. Алексей Викторович запал в душу еще с пушкинской «Пиковой дамы» (там я играю графа Томского), уж очень близки его методы. Можно сказать, что мы с ним на одной волне.
— Думается, сейчас в вас говорит не только актер. Комедия Ричарда Баэра «Два старых краба с нежным панцирем», где ваш с Ларисой Владимировной дуэт раскрылся с еще большей полнотой и выразительностью, прозвучала во многом благодаря тому, что вы сами ее поставили.
— Режиссерский опыт действительно был — и в Березняках, и в Горно-Алтайске, и позднее в Чебоксарах, где я также выпустил «Афинские вечера» Петра Гладилина и «Бабочка… Бабочка…» Альдо Николаи. Обе работы — к юбилеям народной артистки Чувашии Татьяны Яфановой, в результате чего меня по-доброму прозвали бенефисным режиссером. Наряду с актерами старшего поколения там была задействована молодежь, к которой я всегда тянулся. В период работы в Гомельском городском экспериментальном театре-студии (значительная часть моей жизни прошла в Беларуси, оттуда родня по маминой линии) преподавал в школе с театральным уклоном. Вел все, что только можно — мастерство актера, сценическую речь, фехтование, сценическое движение, был режиссером школьного театра «Ветразь», что в переводе с белорусского означает «Парус». Но больше всего детям нравились театральные игры. Был такой педагог-новатор Сергей Гиппиус, разработавший комплекс тренингов и упражнений для развития концентрации внимания, чувства партнерского плеча, состояния публичного одиночества и многого другого, что необходимо будущему актеру. Причем все это в игровой форме. Я знаком с методикой Сергея Васильевича только по пособиям, а вот Ларе посчастливилось у него учиться.
— Говорят, что в Казанском театральном училище, которое вы окончили в 1981 году, тоже педагоги с большой буквы.
— Не то слово! Вообще изначально я пробовался в Саратове, однако слетел со второго тура. Уже собирался брать билет домой, но на вокзале меня нашел парень, который тоже не поступил, и предложил показаться в Казани. Как выяснилось, не зря. Актерское мастерство у нас вели Вадим Валентинович Кешнер и Юнона Ильинична Карева (первая жена Станислава Говорухина), сценическую речь — Нина Вячеславовна Алексеева. Удивительная женщина! Несмотря на то, что у нее на руках был больной сын, она всю себя отдавала студентам и ласково звала меня Шуриком. Помню, как приходил к ней домой поздними вечерами и жадно записывал в тетрадь профессиональные советы. До сих пор берегу эти записи! Несказанно повезло и с первым местом работы — Омским областным театром юного зрителя, где я пересмотрел весь репертуар и за полгода сыграл двенадцать ролей. Коллектив возглавлял талантливейший режиссер Михаил Кольцов, который принял меня как родного и был всегда за молодость, непосредственность и живое творчество. «Хочешь поиграть?» — спрашивал Михаил Яковлевич. «Хочу!» — с ходу выпаливал я. «Тогда читай!» — звучало в ответ, и буквально за час до спектакля мне давали текст. Туда приезжали многие именитые мастера. В частности, спектакль «Стрелы Робин Гуда» ставил Ножери Чонишвили — отец известного киноактера Сергея Чонишвили. Особая благодарность Людмиле Петровне Силантьевой, которая руководила театральной студией в Оленегорске, куда я пришел в шестом классе. Именно она научила меня азам актерской профессии.
— Как именно?
— Мы ставили спектакль «Смехотрон на елке». Долго готовились, репетировали, и вот наступил долгожданный день премьеры. Я воображал, как сражу публику своим драматизмом и вихрем эмоций, но когда «вывалился» на сцену с огромным рюкзаком за спиной, зрители громко расхохотались — настолько нелепо и неуклюже это выглядело со стороны. К горлу подступил ком, и я разочарованно ушел за кулисы, жутко покраснев и едва не провалившись сквозь землю. Как это так? Пацан, и вдруг обсмеяли… Стыдно, обидно, досадно! Уже потом до меня дошло, что образ-то был комедийным, да и сам спектакль — комедия, и если хочешь стать настоящим артистом, то должен уметь все, а не только говорить красивые фразы и ходить как по подиуму.
— Больше не боитесь быть смешным?
— Напротив, очень люблю комедийный жанр, да и к жизни стараюсь относиться философски, с юмором, что бы ни стряслось. Бывало, примемся с Ларой о чем-нибудь спорить, страсти накаляются, кипят, и вот уже из искры разгорается пламя. А я вдруг улыбнусь и спрошу у нее с тихой нежностью: «Ну что, родная, осердилась на меня?»
Пять фактов об Александре Тырлове:Актер вырос в Оленегорске в обычной рабочей семье. Мама трудилась в отделе технического контроля на железорудном горно-обогатительном комбинате, папа — водителем строительно-монтажного управления. А вот дедушка, ветеран Великой Отечественной войны, еще в 20-е годы прошлого века создал в своей деревне театральный кружок, в котором был и актером, и режиссером одновременно.
Однажды после дождя Саша бил лозиной по лужам. В брызгах воды, веером разлетавшихся в стороны, отражалась радуга. «Наверное, пастушком будешь», — вздохнула мама. «А кем бы ты хотела, чтобы я стал?» — спросил сын. «Артистом!» — воскликнула она. «Хорошо, буду!» — ответил мальчик и сдержал обещание.
В детстве Саша пел под гармошку, на которой играл родной брат, и очень хорошо читал стихи. Когда сдавал экзамен по литературе, послушать его сбежались учителя со всей школы. Парня долго не отпускали, упрашивая прочесть еще и еще.
В свободное время Александр Борисович любит путешествовать на машине и рыбачить, причем не просто, а нахлыстом (это когда рыба ловится не на живую, а на искусственную приманку). Такую рыбалку еще называют королевской.
С Ларисой Родик они расписались 19 июля, прямо в день рождения Александра Борисовича. Поэтому встречу с ней он считает настоящим подарком судьбы.
Читать статьюБлагодарим за материал культурного обозревателя газеты «Советская Чувашия» Марию Митину.
