Не нужно быть самоуверенным и делать выводы. Достаточно поставить вопросы.30 сентября в Русском драматическом театре состоится первая премьера юбилейного 100-го сезона — спектакль «Братья Карамазовы» по роману Фёдора Михайловича Достоевского. Режиссёр спектакль — Олег Куликов (г. Санкт-Петербург). Мы побеседовали с Олегом Николаевичем в преддверии премьеры и попросили его ответить на несколько вопросов.
(Справочно: Олег Николаевич Куликов, г. Санкт-Петербург). В прошлом сотрудничал с Петербургским театром на Литейном, Молодежным театром на Фонтанке, ставил в Тюменском государственном театре драмы и комедии, Владимирском театре драмы, работал в театрах Англии, Ирландии, Шотландии) В Русский драматический театр приглашен для работы над спектаклем «Братья Карамазовы» Федора Михайловича Достоевского).
-Олег Николаевич, здравствуйте. Чем вызван интерес к Достоевскому? Почему для нашего театра Вы выбрали его?
-Добрый день, мне кажется, что Федор Михайлович Достоевский, как Аполлон Григорьев сказал о Пушкине: «Пушкин — наше все», также, в некотором смысле, Достоевский — это наше все. Трудно себе представить нашу культуру, жизнь, прошлую, настоящую и будущую, без этого автора. Он, как и русские писатели, занимался только одним — его занимала жизнь человеческого духа. В своих крупных романах Федор Михайлович использовал всегда криминальный сюжет. Почему? Потому что подогревается читательский интерес. К тому же, у него была сложная экономическая жизнь, он был игрок, проигрывал свое состояние, также проигрывал гонорары. Приходилось писать такие криминальные романы, которые были бы востребованы читателем. Сам Федор Михайлович признавался в письмах, что если даже читатель что-то не поймет, у него будет интерес к произведению. «Братья Карамазовы» для меня сравнима с «Войной и миром». Этот роман — краеугольный камень русской жизни и всего русского. В этом романе поднимаются вопросы бога, отцеубийства, денег — темы, которые до этого дня не исчезли из нашей жизни.
-Среди филологов и исследователей творчества Достоевского бытует мнение, что знакомство с писателем хорошо начинать именно с «Братьев Карамазовых». Вы согласны с этим?
-Я не очень согласен, все-таки считаю, что интереснее начинать знакомство с ранних первых работ. Это «Бедные люди», «Белые ночи» — замечательные хрустальные произведения как симфония Моцарта, В начале он писал, как Моцарт, а завершил, как Бах. Нет, я считаю, что нужно начинать не с «Братьев Карамазовых» это все тяжело. Я считаю, что это произведение нужно читать после 50 лет, а лучше после 60. Вы тогда считываете большее количество информации и смысла, которые Федор Михайлович заложил. Когда вы молоды, понять и погрузиться в весь смысл невозможно, просто нужно иметь такое количество рубцов на сердце, такой жизненный опыт, такое количество беды, чтобы, начиная читать «Братья Карамазовы», тебе становилось все понятно.
-Многие только прикоснувшись к произведениям Федора Михайловича Достоевского отказываются от дальнейшего знакомства, считая автора мрачным. Для Вас Достоевский депрессивен?
-И да, и нет. Мне кажется, Федор Михайлович писатель с колоссальным юмором, но юмор у него тончайший и высокого интеллекта. У него юмор саркастический. Тот человек, который склонен к подобному юмору, он его понимает. А зритель попроще — ему кажется, что все мрачно сумрачно и тяжело. Мне кажется, Федор Михайлович — жизненный юморист, он писал только комедии. Приведу пример: Антон Павлович Чехов все свои пьесы подписывал «комедия». Под комедией мы понимаем смех, улыбки. Но там не то что смеяться, даже улыбнуться невозможно. Достоевский всегда отвечал на вопрос: а разве наша жизнь не комедия? Поживешь, поживешь, да и умрешь. Вот каждая жизнь — это комедия. Федор Михайлович к жизни относился как комедии, его юмор другого плана. О какой депрессии может идти речь? «Достоевский» — что это такое? Сейчас я вам поясню — капает вода, все в черном, скучно, долго, все размышляют о боге. У одного мужика топор, а другой весь в крови. Это его художественное миросозерцание. Теперь представьте другую картину: все в белом, звучит веселая музыка, танцуют вальс, пьют шампанское. Достоевский? У каждого крупного автора есть своя среда, каждый режиссер создает свой мир. Чем отличается обычный режиссер от хорошего? У хорошего режиссера всегда есть свой мир. Театр — это черный квадрат на сцене, пустота. Ты сидишь в зале, ничего нет, и все черное. Хороший режиссер наполняет эту пустоту своим миром. У него появляются люди, музыка, декорации, он наполняет этот мир своим сердцем. Если вы смотрите хорошего режиссера, то поймете, что он немного повторяется. Вот Тарковский, если вы возьмете Тарковского и перемонтируете все его картины, за исключением «Иванова детства» и «Рублева», вы увидите, что это всего лишь одна и та же картина. Одна и та же эстетика, один и тот же стиль. Это не говорит о том, что он истощился, это просто его эстетический мир. У Федора Михайловича есть свой мир, куда он погружает сюжеты, своих персонажей
-Какой отпечаток именно Вашего восприятия автора несет на себе спектакль?
-Пока не знаю. О будущем спектакле опасно говорить, он еще не родился, мы пока работаем. Я посмотрю премьеру и тогда отвечу вам на этот вопрос.
-Ваш спектакль это, как говорил сам автор, «надобно мысль разрешить»? Какую мысль хотите разрешить Вы?
-У Федора Михайловича огромное количество мыслей. Здесь не одна мысль, здесь как бы хочется взять ножницы и сократить количество вопросов. Мне кажется, самое важное, работая с Достоевским не быть самоуверенным и делать выводы, достаточно поставить вопросы. Не каждому режиссеру удается правильно поставить вопросы. Ответ — это зритель, зритель ответит на вопросы, если правильно сформулировать вопросы. Федор Михайлович сам не знал никаких ответов, он правильно формулировал вопрос. Есть бог? Я тварь дрожащая или я право имею? Я ради любви способен убить? И огромное количество глубоких жизненных вопросов и ни одного ответа.
-Работа над спектаклем принесла Вам «сюрпризы»? То, что Вы получаете от актеров на площадке сейчас, работая с актерами, как-то меняет Ваш первоначальный замысел?
-Да, мне кажется, что в Русском драматическом театре потрясающая труппа, говорю это совершенно искренне. Я в первый раз тут работаю и немного переживал. Но сейчас, работая с актерами, я получаю огромное удовольствие. Умные, талантливые, толковые, профессиональные актеры. Очень надеюсь, что у нас будет интересный результат.
Это будет современная постановка или все будет решено в классическом стиле?
-Ответ мой такой: правда где-то посередине, то есть, с одной стороны, идти в реконструкцию 1870 года глупо и странно. Мы не снимаем кино, лишь кино и фотография способны фиксировать время. Татр не способен этим заниматься, театр может отображать тот или иной период времени. Думаю, заниматься этим бессмысленно, но, с другой стороны, совершенно современный спектакль, где все ходят в джинсах кедах, слушают музыку тоже абсурдно, нельзя издеваться над автором. Режиссерские поллюции я не люблю, по одной простой причине — нельзя самоутверждаться за счет крупного автора. Если ты хочешь самоутвердиться и сказать какой я великий, ты должен написать свою пьесу и доказать нам, что ты как драматург, как автор можешь потрясти. Я всегда говорю, если дело касается классики, нужно быть чрезвычайно аккуратным. Не нужно наступать на автора, нужно пройти с ним рядом, все-таки мы живем в 21 веке, мы люди современные у нас есть интернет, телефон, автомобили. У Федора Михайловича этого не было, если бы ему это все рассказать, он даже не понял бы — о чем мы. Правда где-то посередине. Ты должен остаться с автором, но при этом быть современным человеком.
