Сергей Юнганс: «Все мои спектакли в Чебоксарах — о любви»
Режиссер Русского драмтеатра о премьере, актерстве и укрытии
Газета "Московский комсомолец в Чебоксарах"/ 15 августа 2017 г.Автор: Наталья Чемашкина.21 сентября в Русском драмтеатре Чебоксар ожидается очередная премьера — спектакль «Любовью не шутят»
Альфреда де Мюссе в постановке Сергея Юнганса. Стильный, интеллигентный, тихий, на первый взгляд, режиссер из Екатеринбурга за пять с половиной лет работы в Чувашии заработал славу художника крайне необычного, с тонким музыкальным вкусом. Стиль его постановок, действительно, не похож ни на что, что идет в других театрах города. Однако факт есть факт — за все эти годы Юнгансу на самом деле удалось несколько перекроить театральные привычки чебоксарцев. И это хорошо. Итак, в преддверии премьеры мы заглянули за кулисы и расспросили режиссера, что же нас ожидает.
Сергей Юнганс: «Все мои спектакли в Чебоксарах — о любви»
— В театре закрытием сезона стала премьера «Венецианских близнецов» в постановке Красотина, в новом сезоне вы также выпускаете комедию «Любовью не шутят»…— Это абсолютно разные периоды, разный авторский стиль, разные направления. Сравнивать произведения не стоит, да и неправильно. «Венецианские близнецы» — это итальянская драматургия, а «С любовью не шутят» — французская. Здесь совершенно иной слог. Именно он, кстати, меня очень и заинтересовал — этот классический, правильный слог. В театре часто бывает — берется пьеса, неважно кого, Островского, Лопе де Вега или Зорина, и все ее пытаются переделать под сегодняшний современный язык. Пытаются артисты, постановщики, но, мне кажется, намного интересней попытаться сохранить именно тот авторский слог, несколько адаптировав, конечно, сократив…
Вся суть спектакля кроется в названии — «Любовью не шутят», об этом я и говорил, когда мы вместе с артистами читали пьесу, разговаривали про что этот материал, каких эмоций мы хотим добиться от зрителя. Здесь есть определенное нравоучение, назидание в связи с тем, что по сюжету молодые герои своими поступками разрушают свою любовь, они еще не имеют опыта, не знают, как и куда правильно направить вспыхнувшее в них чувство, как пойти по правильному пути.
— То есть спектакль будет интересен молодежи?— Не только. Да, им это близко, потому что у них похожие проблемы, но, с другой стороны, тут есть определенный философский, жизненный подтекст, и этим история будет интересна и более старшему поколению. Любовь — это вечная тема. У этой пьесы нет определенного возрастного ценза. Мне вообще кажется, что «Любовью не шутят» из всего того, что я поставил в Русском драмтеатре Чебоксар — абсолютно другой спектакль, хотя бы в драматургии. Потому что все, что я делал до, — это было иначе.
— Сергей, вот вы сказали про разрушение любви, я сразу прокручиваю в голове ваши спектакли и понимаю, что во многих это проскальзывает, где-то явно, где-то косвенно. В новом спектакле «Варшавская мелодия», который вышел в прошлом сезоне, в частности…— «Варшавская» немного о другом. А вообще, скажу так: у меня есть какой-то свой определенный жизненный опыт, свои всплески счастья и разочарования, внутри меня осели и чужие истории, которые я видел, литература, которую я читал. Я считаю, режиссер должен брать ту историю, которая его волнует, и тогда ему будет что сказать. Лично меня эта история интересует, есть здесь некоторые проблемы, которые я пережил.
— Значит, в спектакле будет что-то из вашей личной истории?— Это всегда так. Когда художник пишет картину, ему же должно прийти вдохновение, сюжет он берет не из воздуха. Вот, допустим, Пушкин писал потому, что не мог не писать. Он влюблялся и выражал свои чувства через поэзию. Художник должен видеть, чувствовать. Художественный образ рождается от внутренней боли или счастья. Так же, как исходное, предлагаемое обстоятельно пьесы — боль автора.
Любой фильм, песня, театральное произведение, если убрать какие-то политические вещи, — о любви.
Потому что любовь — то, из чего рождается человеческая сущность. Человек рождается от любви, живет с ней. Любовь — это настоящая живая высокая потребность человека. Да, у нас есть потребности есть, пить, развлекаться — это одно, но человек не может без любви.
В театр ходят люди, у которых возникает внутренний порыв, потому что для того, чтобы воспринимать спектакль, нужно что-то чувствовать, ведь театр — это обмен энергиями. Я уверен, абсолютно все пьесы о любви. Хотя, может быть, просто меня эта тема волнует. Ведь если разобраться, все спектакли, которые я сделал в Чебоксарах, именно об этом человеческом состоянии.
— А какой из них любимый? — «Блондинка» («Не играйте с архангелами»). Это итальянский материал, который, к сожалению, не всегда части зрительской аудитории понятен сразу, тут нужно досидеть до конца. Мне кажется, он из всех моих местных спектаклей лучший, с точки зрения постановочных приемов, с точки зрения современного театра.
Мне эта постановка очень нравится, я ею дорожу. К счастью, билеты на нее не продают распространители, а значит, зрители приходят сами, приняв решение увидеть именно этот спектакль. И это хорошо.
Спектакль многим кажется странным, хотя, по мне, в нем нет ничего странного. Это просто современный спектакль.
— Кстати, говоря о вот этой «странности», ведь ваши спектакли не спутаешь с другими, сразу виден стиль, почерк Юнганса…— Я ставлю спектакли так, как я понимаю, как чувствую. У меня никогда не было желания сделать спектакль намеренно необычно, чтобы отличиться от других, чтобы обо мне обязательно заговорили. Я их ставлю потому, что мне близка такая эстетика, я эти ребусы не из головы беру, это в сердце рождается.
Перед тем как прийти к артистам на репетиции, я всегда тщательно работаю над пьесой, детально над каждой сценой, придумываю, расписываю, а потом прихожу и делаю все по-другому
(смеется). По сути, то же самое, но иначе. И наш хореограф Ирина Гаврилова уже даже перестала слушать музыку, которую я ей присылаю при подготовке очередной премьеры. Можно в голове придумать многое, но когда ты сталкиваешься с живым артистом, всегда что-то меняется.
А если говорить о стиле… Иногда говорят: «Вот больше бы текста, зачем хореография, вот просто
говорили бы со сцены без всех этих ребусов…» Театр — это дело живое. Он всегда движется, развивается.
Когда я еще учился на актера, мне педагог сказала: «Я не хочу вас учить позавчерашнему театру».
Завтра будут уже новые технологии и придется работать по-новому, театр уже не будет прежним. Настоящее искусство рождается в поиске, в ошибках, пробах. Человек, который приходит в театр, не должен ждать шаблонов. Театр — это всегда создание, восприятие нового. И для зрителя каждый спектакль — это новая книга, дорога, эмоция, которую нужно расшифровать для себя, и только тогда это будет интересно. Жаль, что в Чебоксарах многие люди даже не знают, что в городе есть живой Русский драмтеатр. Молодежь мало бывает, хотя мне кажется, что мои спектакли я делаю именно для них.
— Сергей, вот вы сказали, что с началом репетиций с актерами всегда все переделываете. Но ведь вы работаете преимущественно с одними и теми же артистами…— Все равно в голове представляется идеальный художественный образ: у тебя все летают, с потолка льется вода, дует ветер (смеется). Но когда ты сталкиваешься с реальностью, приходится все адаптировать и менять. Я сейчас начал репетировать с актрисой Людмилой Ивановной Котельниковой, с которой раньше не работал. Я смотрю на нее и думаю: «Это ведь очень интересно!» Мне нравится потихонечку вливать в коллектив, который уже сработался со мной, новых артистов, постепенно узнавать их и делать так, чтобы они узнавали меня и мой метод.
— Так в нашем театре оказались молодые актеры из Екатеринбурга Андрей Аверин и Александр Зубенин, сегодня активно занятые во многих постановках?— Я видел их дипломную работу в институте, мне понравилась, и я предложил театру посмотреть их.
Раньше, до Чебоксар, я с ними не работал, здесь впервые.
— Вы же сами в свое время три года работали актером, почему ушли в режиссуру?— Любой режиссер должен овладеть актерской профессией. Когда я учился в театральном училище, у меня уже были мысли о режиссуре, но я тогда еще не чувствовал, что готов к этому. Я училище окончил в 20 лет и был еще слишком молод. А потом поработал в театре и понял, что то идеальное, что мне представлялось, не соответствует реальности. Я понял, что режиссура для меня гораздо интереснее.
— Есть желание снова выйти на сцену?
— Эмоциональное есть. Но мне нравится, что режиссер может переключаться, работать с разными коллективами и театрами. Я работаю и в музыкальном театре, и в драматическом, сделал пластический спектакль, немного занимаюсь кино. Это обогащает. Вот в новом сезоне предстоит четыре спектакля. А профессия актера — зависимая профессия, очень интересная, но зависимая.
— Получается, режиссер Юнганс — такой странник, который всегда в пути. Судя по вашим страницам в соцсети, это так. А где то место, где вы можете остановиться и отдышаться?..— Постоянно я живу в Екатеринбурге, этот город стал для меня домом. У режиссера, как и у любого творческого человека, есть потребность в новом, нужны новые краски, впечатления, эмоции. Потому что, если ты будет сидеть в запертой комнате, ты не придумаешь спектакль. Любая постановка рождается от эмоций, от чувств, от людей. Как у Пушкина рождались стихи….
— Но у Пушкина было Болдино, где он отсиживался…— Но при этом были и выходы в свет, балы и дамы (смеется). Хотя я тоже сбегаю иногда. В тишину, где думаю и пишу. Очень хочется поставить «Антигону». Но для «Антигоны» нужна особенная актриса. И я ее ищу. А еще, может быть, что-то национальное, стилизованное, чувашское. Давно уже об этом думал.
Наталия Чемашкина
Фото - Регины Аврамовой
